Ваше имя:

Имя адресата:

Email адресата:

Ссылка: http://www.regionalistica.ru/library/articles/rft11/
Институт региональной политики
Информация об институте
Направления деятельности:

Русское православное подвижничество как диффузный географический процесс

Проблемы этнической географии и культурного районирования. Сборник научных статей. Под ред. А.Г.Манакова. Псков, Издательство АНО «Центр социального проектирования «Возрождение», 2004, с. 62-82.

Ростислав Туровский

Предлагаемый анализ построен на проведенной автором реконструкции событий, связанных с религиозными подвижниками, которых Русская православная церковь причислила к лику святых. Восстановить весь ход событий, связанных с русским православным подвижничеством, во времени и пространстве практически нереально в связи со скудостью и противоречивостью сведений. В территориальном разрезе это явление изучено крайне слабо. Это неудивительно, поскольку жития святых и другие подобные источники крайне ненадежны как исторические источники, в них немало искаженной, противоречивой и даже заимствованной из других житий информации (Ключевский, 1989).

Тем не менее, на основании всей существующей житийной и краеведческой литературы автор попытался реконструировать географический процесс. Главным методом был анализ геобиографий православных подвижников. При наличии противоречивой информации предпринималась попытка определить наиболее вероятный ход событий. Главное внимание уделялось географической составляющей процесса.

В работе с подобной информацией встречались и другие «подводные камни»: одни подвижники были причислены к лику святых РПЦ, другие относятся к разряду местно чтимых. Начиная с 18 в., число русских святых резко снижается, что отчасти обусловлено снижением русской пассионарности, но отчасти — политикой властей и изменением отношения к православному подвижничеству. Поэтому многие подвижники 18-20 вв. не причислены к лику святых, хотя их деяния хорошо известны и значительны. Напротив, к лику святых многие причислялись по причинам скорее политического характера, в частности князья. Было бы правильнее рассматривать тех русских святых, которые посвятили свою жизнь именно религиозной деятельности. В этой связи использование сугубо формального подхода (т.е. простое рассмотрение всех, кто причислен к лику святых на уровне РПЦ) было бы неверным.

В своем исследовании мы исходит из гипотезы о диффузном характере распространения православного подвижничества. В основе анализа — выявление центров подвижничества и направлений распространения данного явления на другие территории.

Северо-Западный ареал

Выдающиеся религиозные деятели появились в Новгороде вскоре после его крещения. Однако для того, чтобы в городе и на принадлежащей ему территории появились православные подвижники местного происхождения, понадобилось много лет для восприятия и самостоятельного развития культурной инновации. Первым монахом-подвижником на Новгородской земле был Антоний Римлянин. В 1106 г. он основал в новгородском пригороде Рождество-Богородицкий монастырь[1], в котором стал игуменом. Предание гласит, что Антоний прибыл в Новгород из Рима, с чем связано его имя. В случае Антония Римлянина речь идет о переносе на новгородскую землю зарубежных традиций православного подвижничества.

«Одомашнивание» инновации и развитие собственного религиозного подвижничества начинается в Новгороде в середине 12 в., т.е. через полтора века после крещения, когда сменилось не одно поколение новгородцев, и культурно-религиозная ситуация стала иной. Развитие новгородской пассионарности проявляется и в политической сфере: в 1136 г. в городе происходит восстание, после чего Новгород становится самостоятельным политическим образованием, вводится выборность князя вечем и т.п. Как раз вслед за этим, вскоре после смерти Антония Римлянина на авансцену выходят православные подвижники местного происхождения. Переломным можно признать 1156 год, когда вместо Нифонта, выходца из Киево-Печерского монастыря, новгородским епископом становится Аркадий. Это — первый пример избрания епископа на вече, и неудивительно, что новгородцы отдают предпочтение человеку, который представляет местную православную общину.

Начиная с Аркадия, практически все причисленные к лику святых новгородские епископы и архиепископы представляют собственно Новгород. Влияние Киева как первого инновационного центра русского православия ослабевает, поскольку Новгород стремится заявить о себе как о самостоятельном центре православной цивилизации, ничем не хуже Киева.

Бурное развитие православной пассионарности в Новгороде во второй половине 12 в. приводит и к появлению первого местного монаха-подвижника, знаменитого Варлаама Хутынского. Интересно провести аналогию с Антонием Римлянином, который действовал в Новгороде в 1106-47 гг., будучи человеком сугубо пришлым. Через определенное время, на волне развития новгородской пассионарности, уже в конце 12 в. начинает свою подвижническую деятельность новгородский уроженец Варлаам.

Хутынский монастырь играет роль инновационного центра, распространяя свое влияние на Новгород и близлежащие территории. Начинает работать классическая схема, которая стала типичной для распространения русского религиозного подвижничества: самые знаменитые ученики Варлаама Хутынского уходят из монастыря, основывают свои обители, иной раз на большом удалении от Новгорода. Так, Антоний Дымский, ставший игуменом после смерти Варлаама, в начале 13 в. основывает монастырь гораздо севернее, в районе нынешнего Тихвина в Ленинградской области. Антониев Дымский монастырь — это один из первых на Руси примеров пустыни с ее типичным культурным ландшафтом — лесное озеро и православная обитель на его берегах, основанная знаменитым подвижником, позднее причисленным к лику святых. Еще один ученик Варлаама Константин Косинский уходит на юг, в район Старой Руссы. А третий хутынский игумен, Ксенофонт Робейский основал пустынь ближе к середине 13 в. неподалеку от Хутыни. Что касается Хутынского монастыря, то он продолжает играть роль духовного центра Новгородской земли на протяжении многих веков.

В 14 в. религиозное подвижничество постепенно, но пока точечно, распространяется на северные новгородские пределы. Новая религиозная активность связана уже с северными новгородскими территориями, где постепенно продвигаются христианизация и славянизация. Этот процесс переходит в качественно новую фазу в начале 14 в., когда в удаленных от Новгорода северных районах начинают свою деятельность православные подвижники. С этого времени можно говорить о формировании Ладожско-Онежской приозерной зоны, к которой и привязана деятельность подвижников (первый шаг в этом направлении сделал за сто лет до этого Антоний Дымский).

Особое значение здесь имело создание Валаамского Спасо-Преображенского монастыря на одном из островов Ладожского озера. Обратим внимание на происхождение его основателей: Сергий Валаамский прибыл на остров из Новгорода (из Новгорода в озерный край — это основной для того этапа вектор распространения инновации), Герман Валаамский — местный язычник (очевидно, из финно-угров), обращенный в христианство. В конце 14 в. в Ладожско-Онежской зоне появляются новые подвижники русского православия. На другом ладожском острове  — Коневиц в 1393 г., в развитие истории Валаама, был основан Коневский Рождественский монастырь. Он связан с именем Арсения Коневского, который, как и Сергий Валаамский, прибыл на Ладогу из Новгорода.

Параллельное направление движения связывает Новгород с Онежским озером. На его восточном берегу в середине 14 в. был основан Муромский Успенский монастырь. Его основатель — Лазарь Мурманский, который подобно Сергию Германскому и Арсению Коневскому пришел из Новгорода.

Процесс распространяется и на еще более удаленные территории, но пока не выглядит там столь активным. Единичный пример начала 14 в. — Кирилл Челмогорский, основавший в 1316 г. одинокую пустынь в районе Каргополя.

Что касается Ладожско-Онежской приозерной зоны, то в 15 в. там появляются новые подвижники, причем уже не только новгородского происхождения. Наиболее интересен Корнилий Палеостровский, основавший обитель на острове Онежского озера. Корнилий Палеостровский происходит из Пскова, который к тому времени окончательно отделился от Новгорода, и в котором как раз на том этапе бурно развивалась религиозная деятельность.

В районе самого Новгорода в 15 в. сохраняется достаточно высокий уровень пассионарности, но она развивается в меняющихся исторических реалиях в связи с наступлением Москвы, потерями земель, усилением промосковских ориентаций и, наконец, присоединением Новгорода к Москве в 1478 г. Интересной особенностью новгородского православного подвижничества в 15 в. стало вторичное «освоение» территории вокруг озера Ильмень, т.е. в самом центре Новгородской земли. Этот процесс выглядит как своеобразная «вторая волна» через двести с лишним лет после Варлаама Хутынского. Но культурно-географическая особенность новой ситуации заключается в том, что в новгородское культурное ядро теперь приходят выходцы из совершенно других краев, а именно из Тверской земли, из Кашина (территории, также испытывающей давление Москвы, но не отличающейся столь глубокой историей православного подвижничества, как Новгород). Благодаря интересному стечению исторических, географических и политических обстоятельств кашинские православные пассионарии разворачивают свою деятельность в новгородских окрестностях. Главный интерес привлекает фигура Саввы Вишерского, уроженца Кашина, который основал в 1418 г. недалеко от Новгорода Савво-Вишерский Вознесенский монастырь.

Вообще в 15 в. Новгородская земля испытывает приток православных подвижников из центральных районов, что можно связать и с ослаблением собственно новгородской пассионарности (на этом этапе развиваются центры православного подвижничества на Севере, многие из них  — генетически связанные с Новгородом, но уже вполне самостоятельные). Кашин — лишь один пример. Михаил Клопский прибыл сюда и вовсе из Москвы. Таким образом, возникает ситуация, когда в окрестностях Новгорода в 15 в. активно действуют выходцы из других краев, в то время как наиболее важные для русского православия процессы протекают на северных новгородских окраинах.

Интеграция русских земель и формирование «большого» Московского государства в конце 15 в. не привели к резкому спаду православной пассионарности в новгородском ядре и прилегающей Ладожско-Онежской приозерной зоне. Религиозная активность в Ладожско-Онежской зоне остается на особенно высоком уровне. Буквально сразу после присоединения Новгорода к Москве в этих краях зажигается новая яркая звезда русского православия — Александр Свирский. В отличие от основателей первых озерных монастырей он — местный, уроженец села на реке Оять, относящейся к бассейну реки Свирь, впадающей в Ладожское озеро. Его перемещение в пространстве — очень простое и не выходит за рамки Приладожья. Александр Свирский принял постриг на Валааме, и в 1487 г. поселился в пустыни на реке Свирь недалеко от родных мест[2]. В 1506 г. здесь была создана обитель, и Александр был поставлен ее игуменом. Скончался Александр Свирский в 1533 г. Ученики Александра основали еще три монастыря на территории между Ладожским и Онежским озерами: возникла культурно-географическая система, аналогичная той, которую воздал Варлаам Хутынский. В 16 в., таким образом, эта территория была одним из главных центров православного подвижничества на Руси.

Что касается собственно Новгорода, то, как и следовало ожидать, уровень религиозной пассионарности непосредственно в городе после присоединения к Москве снижается. Во второй половине 16 в. в городе и окрестностях проявляют себя новые православные подвижники, но опять же, как и в 15 в., выходцы из тверских краев, притом получающие политическую поддержку. Так, в 1556 г. Антоний Леохновский из Твери основывает вблизи озера Ильмень монастырь (получив при этом поддержку Ивана Грозного). В том же году из Ржева в Новгород приходит Арсений Новгородский. Ему тоже уделил внимание царь, посетивший его монастырь в 1570 г. В целом к началу 17 в. можно говорить об угасании православного подвижничества в Новгороде и его непосредственном окружении, что, однако, характерно и для других регионов.

Отдельного рассмотрения заслуживает развитие православной пассионарности на Псковской земле, отделившейся на определенном этапе от Новгорода. Уровень активности здесь заметно ниже, все процессы происходят с задержкой во времени, что позволяет говорить о диффузии инноваций, центром которых для Пскова на первых порах является, конечно, Новгород.

Первой точкой, с которой можно связать развитие православного подвижничества в Пскове, стал Спасо-Мирожский монастырь. Этот монастырь был основан в 1156 г. новгородским епископом Нифонтом (киевлянином по происхождению) и первым игуменом — Авраамием Мирожским (он скончался вскорости  — в 1158 г.). Авраамий Мирожский, православный подвижник середины 12 в., может считаться первым русским святым, действовавшим в Пскове. Однако какой-либо мощной школы здесь пока не возникает, что свидетельствует о периферийности города.

Новое, более сильное развитие псковской пассионарности происходит во второй половине 13 в., совпадая с политическими событиями — фактическим отделением Пскова от Новгорода в 1268 г. В этот период вблизи Пскова был основан Снетогорский монастырь — своеобразное ядро кристаллизации псковской православной пассионарности, аналог новгородской Хутыни (что подчеркивает частичная географическая аналогия: монастырь расположен вниз по реке Великой от Пскова).

Однако переход от единичных проявлений православного подвижничества к подлинному всплеску происходит в Пскове много позже. Как известно, официальное отделение Пскова от Новгорода произошло по Болотовскому договору в 1348 г. Моментального всплеска собственной православной пассионарности за этим не последовало: процесс в Пскове оказался гораздо более инерционным, чем в Новгороде. Тем не менее, новое ядро кристаллизации возникает, им становится Псково-Печерский Успенский монастырь: пещеры неподалеку от Пскова начинают заселяться подвижниками в 1392 г. В 15 в. на Псковской земле действуют уже 13 святых, что позволяет говорить о резком всплеске (в Новгороде на этом этапе отмечается уже «вторая волна», связанная, однако, во многом с пришлыми людьми).

Особого интереса заслуживает развитие православного подвижничества в районе к северу от Пскова. Ключевой фигурой здесь становится Евфросин Псковский. Он является местным уроженцем (родился вблизи от Пскова) и пострижеником того самого пригородного Снетогорского монастыря, который во многом аналогичен Хутынскому. В 1425 г. Евфросин основал Спасо-Великопустынский монастырь. На протяжении многих лет Евфросин вел свою подвижническую деятельность в этом районе. Вехами этой истории стали основание поблизости Спасо-Елеазаровского монастыря в 1447 г., официальное основание Спасо-Великопустынского монастыря в 1477 г. В 1481 г. Евфросин скончался.

Евфросин Псковский стал основателем самой большой псковской школы православных подвижников. Среди его учеников наиболее известен Савва Крыпецкий. Впрочем, Савва Крыпецкий не является местным уроженцем, по происхождению он скорее всего — серб. Прибыв на Русь, он вначале жил в Снетогорском монастыре, а потом уже пришел к Евфросину. Создав собственный монастырь, Савва Крыпецкий прожил в нем 40 лет, скончавшись в 1495 г. Созданные Евфросином Псковским и Саввой Крыпецким центры православного подвижничества дали русскому православию еще ряд святых и просто известных, ярких людей, прославившихся в начале 16 в. Ведь именно старец Спасо-Елеазаровского монастыря Филофей выдвинул знаменитую концепцию «Москва — Третий Рим».

После присоединения Пскова к Москве, случившегося в 1510 г. (в тот же год инок Филофей пишет свое знаменитое письмо новому для псковитян политическому лидеру  — великому князю Василию III), собственная религиозная пассионарность в Пскове и его окрестностях начинает сходить на нет, но, как и в Новгороде, не сразу. Например, в 16 в. яркие личности приходят в Псково-Печерский монастырь. Обитель переживает расцвет при игумене Корнилии Псково-Печорском (в 1529-70 гг.). Однако это уже — практически последние примеры проявлений православной пассионарности на Псковской земле.

Отдельного внимания заслуживает своего рода обратное движение православных подвижников с Северо-Запада на Тверскую землю. Тенденция, конечно, условная, поскольку речь идет о территориях, которые в свое время принадлежали Новгороду и Пскову. Но деятельность там православных подвижников начинается много позже — в 16 в. Главный пример — это Нил Столобенский, уроженец Новгородской земли и постриженик Крыпецкого монастыря в районе Пскова. Из Пскова он ушел в пустынь в районе Ржева, а затем в 1528 г. поселился на Селигере.

Волго-Окское междуречье

В качестве другого важнейшего центра развития русского религиозного подвижничества следует рассмотреть Волго-Окское междуречье. Из истории эта территория на далекой лесной северо-восточной окраине Киевской Руси известна как Ростово-Суздальская земля. Название земли во многом отражает особенности распространения православия и связанного с этим процессом подвижничества: первым и ключевым центром стал Ростов Великий, расположенный на берегу озера Неро. Дальнейшее развитие политико-исторических процессов привело, как известно, к дроблению этой территории, выдвижению новых центров, неоднократной перекройке центро-периферийных отношений. В то же время Ростов на протяжении многих веков сохранял свою роль ключевого центра религиозного подвижничества, несмотря на то, что он довольно быстро потерял свое политическое значение. Процессы христианизации были здесь, как известно, очень сложными в связи с сопротивлением финно-угорских племен.

В Ростове рассматриваемые нами процессы развивались по аналогии с Новгородом. К лику святых в большом количестве были причислены епископы и архиепископы. Город служил основным центром распространения православия в Волго-Окском междуречье, и епископская деятельность здесь на протяжении многих веков воспринималась как подвижническая. Биографии ростовских епископов — гораздо более скудные в сравнении с новгородскими, а нередко и вовсе отсутствуют. Поэтому проследить, когда произошел переход от присланных из Киева деятелей к местным представителям сложно. Складывается впечатление, что в 11 в. кафедру в Ростове занимали как правило киевляне. В точности это известно в отношении Исайи, который был епископом в 1077-90 гг.

В то же время совершенно очевидно, что во второй половине 11 в. (даже раньше, чем в Новгороде) в Ростове начинается деятельность православных подвижников местного происхождения. Главным примером служит Авраамий Ростовский, который по преданию родился в еще более глухом краю — северной мерянской Чухломе. В Ростове Авраамий основал Ростовский Богоявленский Авраамиев монастырь и был его первым архимандритом. Точные временные рамки его деятельности установить непросто, можно лишь отметить, что она продолжалась до его кончины примерно в 1073-77 гг.

Авраамий Ростовский не стал создателем школы русской святости, и напрашивающиеся аналогии с Варлаамом Хутынским, действовавшим на сто лет позже в районе Новгорода, не являются полными. Вообще религиозная активность в Волго-Окском междуречье, в т.ч. по политическим причинам, в связи с раздробленностью, рассеивается по территории (в Новгороде она была гораздо более централизованной). Ростов — это прежде всего город прославленных епископов и архиепископов и место рождения большого количества знаменитых подвижников, основная деятельность которых проходила в других землях.

В полицентрической системе Волго-Окского междуречья на этапе 11-13 вв., т.е. во времена Киевской Руси и непосредственно после монгольского нашествия, православное подвижничество проявляется и в других местах, но тоже, однако, в единичных случаях. Например, на роль такого центра начинает претендовать расположенный по соседству с Ростовом Переяславль (Переславль-Залесский). В конце 12 в. здесь прославился первый и притом местный по происхождению святой Никита Переяславский.

Хотя первый местный святой — Авраамий Ростовский появился на территории Волго-Окского междуречья намного раньше, чем то же самое произошло в Новгороде, бурная активность православных подвижников начинается здесь только в 14 в. Свою важнейшую роль в этом процессе действительно играет Ростов. Прежде всего, надо сказать о том, что в Ростове в 1315 г. родился, пожалуй, самый прославленный русский святой — Сергий Радонежский. И хотя его основная деятельность не связана с Ростовом, очевидно, что этот город с его глубокими духовными традициями не случайно стал местом рождения. Сергия, некоторых его сподвижников, а также ряда других русских святых, родившихся позднее.

Сергий Радонежский создал самую многочисленную школу русской святости, а его ученики разошлись по различным русским землям, но в соответствии с определенными закономерностями. Деятельность Сергия происходит на фоне возвышения Москвы и ее превращения в ключевой политический и, со временем, культурный центр на Руси. Одновременно происходит интеграция Ростова и Москвы: Ростов не претендует на особую политическую самостоятельность и постепенно подпадает под влияние Москвы. При таких условиях неудивительно, что ростовчанин Сергий Радонежский осуществляет свою подвижническую деятельность на московских землях.

Итак, 1337-92 гг. — это годы подвижнической деятельности Сергия Радонежского. Эта деятельность протекает в благоприятных для Москвы политических условиях. Монастырь Сергия становится крупнейшим центром православного подвижничества, с которым по количеству русских святых конкурируют только Киево-Печерская лавра (но ее расцвет происходит значительно раньше) и Соловецкий монастырь (несколько позднее). Что особенно важно с точки зрения культурной географии, многие ученики Сергия покинули обитель и стали основателями новых монастырей в разных концах Русской земли.

Прежде всего, следует отметить, что важным центром православной культуры во второй половине 14 в. становится сама Москва. В Москву перемещается митрополичья кафедра, и первые московские митрополиты тоже были причислены к лику святых. Причем динамика развития процесса аналогична новгородской. Первым в Москву из Владимира переехал митрополит Петр, уроженец далекой Волыни. Его преемником стал митрополит Феогност — грек по происхождению. Но вот за ними последовал митрополит Алексий, современник Сергия Радонежского, уроженец Москвы (хотя и из пришлого боярского рода). Что касается учеников Сергия, то они становятся основателями и игуменами важнейших московских монастырей (характерно, что православное подвижничество на Руси часто распространялось не от крупных городов к периферии, а от удаленных пустыней к городам).

На московских землях вокруг главного столичного центра формируется кольцо из православных монастырей, с которыми связана деятельность русских святых — учеников Сергия. Сам Сергий со своим учеником Романом Киржачским уже в 1358 г. удалялся на четыре года в новую пустынь, расположенную там, где впоследствии возник город Киржач. Еще одним важным центром становится на том этапе Серпухов. Но здесь уже начинают сказываться политические причины, оказавшие определяющее влияние на географию православного подвижничества в окружении Москвы. Возникает характерная ситуация, когда православные подвижники создают свои монастыри в центрах удельных княжеств, входящих в состав великого княжества Московского. Происходит это обычно по просьбе удельного князя, стремящегося таким образом прославить свою столицу.

Серпухов, как известно, стал наиболее мощным удельным центром во времена Дмитрия Донского. Первый монастырь в Серпухове — Владычный бы основан самими митрополитом Алексием. Первым игуменом второго монастыря — Высоцкого стал Афанасий Серпуховской, геобиография которого представляет интерес. Дело в том, что Афанасий родился в Обонежье, т.е. на новгородских землях, но пришел в московские пределы и принял постриг у Сергия (что можно связать с определенным смещением пассионарности с Северо-Запада в Центр в 14 в.).

Следующая характерная ситуация возникает в Звенигороде. В 1389 г., при разделе земель, проведенном по завещанию Дмитрия Донского, был создан сдвоенный Галицко-Звенигородский удел, который получил во владение один из сыновей покойного князя — Юрий Дмитриевич. По его просьбе Савва Сторожевский основал в 1398-99 гг. поблизости от города Саввино-Сторожевский монастырь. Для этого Савва оставил должность игумена в Троице-Сергиевом монастыре и переселился в новый монастырь (где скончался в 1407 г.).

Неподалеку от Ростова в 1363 г. возникает еще один крупный центр русского православия — Борисоглебский монастырь. Его основателем является выходец из новгородских краев (ср. с геобиографией Афанасия Серпуховского!) Феодор Ростовский. Новая крупная фигура из числа православных подвижников появляется на том этапе и в Переславле-Залесском. В начале 14 в. в Переславле-Залесском родился местный подвижник  — Димитрий Прилуцкий. Он основал здесь Николаевский монастырь, и некоторое время был в нем игуменом. Однако затем Димитрий Прилуцкий ушел на Север, в Вологду, где основал известнейший пригородный монастырь.

В 15 в. ведущие центры религиозного подвижничества и православной культуры Волго-Окского междуречья сохраняют свое значение, как бы получив в 14 в. мощный заряд. В то же время по мере превращения Москвы в ведущий политический центр страны православное подвижничество становится для самого города мало характерным, перемещаясь на более «тихие» периферии. Из религиозных деятелей, начиная со второй половины 15 в., канонизированы были преимущественно фигуры «официальные», т.е. митрополиты. Интересно, что первый митрополит, самостоятельно поставленный Русской православной церковью,  — Иона является уроженцем северного Галича, претендовавшего тогда на самостоятельность и даже лидерство. С 1437 г. Иона был епископом в совершенно другом месте  — Рязани, а митрополитом окончательно стал в 1449 г.

Важнейшим процессом 15 в. становится расширение православного подвижничества в центрах «московского кольца». При этом просматривается явственная тенденция к развитию подвижничества к западу и юго-западу от Москвы, ближе к литовским границам. Вслед за Серпуховом и Звенигородом процесс охватывает другие центры удельных княжеств. Так, в 1389 г. наряду с остальными был создан Можайский удел. В 1408 г. по просьбе князя Андрея Можайского сюда возвращается с Севера Ферапонт Белозерский и основывает Лужецкий монастырь.

Но наиболее крупным и важным центром «московского кольца» в первой половине и середине 15 в. становится Боровск[3]. В 1382 г. этот город перешел от Рязани к Москве и затем стал второй столицей Серпуховского княжества. Немногим позднее в этом городе уже начинает свою деятельность первый местный святой — Никифор Боровский, основатель Высоцкого Покровского монастыря. В этом монастыре подвизался и ученик Сергия Радонежского  — Никита Боровский (что позволяет включить Боровск в единое «московское кольцо» с первым историческим центром в Троице-Сергиевом монастыре). Но самым прославленным русским святым из числа жителей Боровска является, конечно, Пафнутий Боровский. Он родился в окрестностях этого города, принял постриг в Высоцком Покровском монастыре, учился у Никиты, затем стал игуменом монастыря. В 1444 г. Пафнутий основал свой монастырь, известный ныне как Боровский Пафнутьев, и пребывал в нем до своей кончины в 1477 г.

Большую важность имеет возникшая на том этапе историко-географическая связь между Боровском и Волоколамском. Именно у Пафнутия Боровского принял постриг знаменитый деятель Русской православной церкви Иосиф Волоцкий (родился в 1440 г. в районе Волоколамска). После кончины Пафнутия Иосиф стал игуменом, но вскоре вернулся в район родного Волоколамска, где в 1479 г. основал свой монастырь, известный как Иосифо-Волоколамский. Это событие, как можно догадаться, имело и свои политические причины: по разделу 1462 г. Волоколамск стал центром удельного княжества во главе с Борисом Васильевичем, братом Ивана Великого. Именно при нем Иосиф Волоцкий создал свой монастырь вблизи от княжеской столицы. Иосиф Волоцкий стал, как известно, одной из самых известных и авторитетных фигур в русском православии.

Троице-Сергиев монастырь стал в 14 в. мощным центром распространения православного подвижничества по двум основным направлениям — «московское кольцо» и Север. При этом в рамках «московского кольца» в 15 в. стало активно развиваться юго-западное направление с наиболее ярким центром в Боровске. В 16-17 вв. религиозное подвижничество в Волго-Окском междуречье постепенно ослабевает.

До сих пор мы рассматривали религиозное подвижничество в Волго-Окском междуречье в связи с его распространением из таких ключевых центров, как Ростов и Москва. В то же время нельзя не сказать об отдельных и самостоятельных историко-географических системах, возникших в процессе развития конкурентов Москвы — Суздаля и Твери.

Суздаль и Нижний Новгород, как центры Суздальско-Нижегородского княжества, особенно активно проявляют себя в 14 в., в т.ч. и в плане религиозной пассионарности. Этот процесс имеет и свои политические причины, связанные с конкуренцией Суздаля и Москвы. На этом политическом фоне суздальско-нижегородская ось православной пассионарности конкурирует с ростовско-московской осью.

Первым суздальско-нижегородским святым является Дионисий, поселившийся в 1329 г. близ Нижнего Новгорода в пещере на берегу Волги. Так в Нижнем Новгороде возник свой Нижегородский Печерский Вознесенский монастырь, по культурно-ландшафтным характеристикам аналогичный Киево-Печерской лавре на Днепре (что подчеркивает амбиции Нижнего Новгорода — тогдашнего восточного форпоста Руси и одновременно ворот в совершенно новый для русского освоения Волго-Камский бассейн). Важно отметить, что Дионисий и сам был выходцем из Киева, а потому связь нижегородских пещер с Киево-Печерской лаврой является прямой. Около 1335 г. на основе пещер был создан монастырь, в котором Дионисий жил до 1374 г. Далее он являлся архиепископом Суздальским до своей кончины в 1385 г. Дионисий был создателем собственной школы православного подвижничества, влияние которой распространялось на стольный Суздаль и вдоль течения Волги. Одним из самых известных учеников его был Евфимий Суздальский, подвижник уже местного происхождения, уроженец Нижнего Новгорода. В 1352 г. Евфимий перешел в другой центр княжества — Суздаль, где основал знаменитый Спасо-Евфимиев монастырь. Другим известным учеником Дионисия является Макарий Унженский. Его подвижническая деятельность распространяется на обширные территории вдоль Волги как выше, так и ниже по течению реки от Нижнего Новгорода.

Тверь стала развиваться в качестве самостоятельного центра после того, как стала княжеской столицей в 1247 г. Однако реальный всплеск тверской пассионарности начинается все в том же 14 в., когда Тверь вступает в острую конкуренцию с Москвой. В то же время из тверских деятелей 14 в. к лику святых причислены в основном представители правящей элиты, многие из них  — пострадавшие в Орде. К числу религиозных подвижников скорее можно отнести вдову князя Михаила Ярославича — Анну Кашинскую, которая после смерти мужа приняла постриг и жила в Кашине, где скончалась в 1338 г. С тех пор Кашин становится очень важным центром православной культуры, с которым связаны имена многих подвижников.

Рост тверской религиозной пассионарности продолжается в 15 в. уже вне зависимости от того, что в политической сфере Тверь все больше проигрывает Москве и приближается к своему краху. На этом этапе в регионе появляются первые монахи-подвижники. В первой половине 15 в. их деятельность распространяется на окрестности Твери. На следующем этапе роль ключевого центра выполняет Кашин. Главной фигурой здесь стал Макарий Калязинский, родившийся в этих местах.

Северный ареал

Как показывает анализ, православное подвижничество наиболее успешно развивалось в удаленных от крупных центров районах. Это неудивительно, поскольку наиболее характерной его формой стало пустынножительство. Оно полностью изменило систему центро-периферийных отношений на карте русского православия. Наиболее яркие проявления православной пассионарности оказались связаны не со столичными центрами, а с удаленными пустынями, куда уходили подвижники. Русский Север стал наиболее важным регионом, который дал русскому православию наибольшее количество подвижников. Ранее мы рассмотрели развитие этого процесса на Северо-Западе, ограничившись территориями, примыкающими к Новгороду, Ладожскому и Онежскому озерам. Но пример Кирилла Челмогорского уже показал, что подвижничество распространялось и на более удаленные новгородские земли, но не сразу и постепенно. Русский Север заселялся из Новгорода и Ростово-Суздальской земли и традиционно был зоной их конкуренции. Хотя бы поэтому имеет смысл рассматривать его отдельно от Северо-Запада. Ниже мы увидим, как новгородская и волго-окская линии православного подвижничества смешивались и пересекались в этом регионе.

Первые ядра кристаллизации православного подвижничества возникают на Русском Севере еще в 12 в. и чаще связаны с людьми пришлыми. Так, в 1147 г. выходец из Киева Герасим Вологодский основал в Вологде Троицкий монастырь (Вологда тогда была новгородским поселением). В 13 в. повышенная религиозная активность отмечается в Великом Устюге — северном форпосте Ростово-Суздальской земли. Причем интересно, что первый прославившийся здесь русский святой был местным уроженцем: это — Киприан Устюжский. Еще одним ядром кристаллизации в 13 в. стал знаменитый Спасо-Каменный монастырь, возникший на острове Кубенского озера в 1260 г.

Мощное развитие православного подвижничества на Русском Севере начинается в середине 14 в. и в значительной степени связано с Сергием Радонежским. Начинается формирование «Северной Фиваиды», как удачно назвал эту территорию писатель А.Муравьев. В этом процессе можно достаточно четко выделить несколько линий, каждая из которых имела свою географическую специфику.

1. Линия Сергия Радонежского.

Пустынное лесное Заволжье между Ярославлем и Вологдой оказывается во второй половине 14 в. привлекательнейшим регионом для тех православных подвижников, которые принимают более радикальные решения, нежели создание монастырей в «московском кольце» под боком у удельных князей. Линия Сергия, таким образом, связывает Троице-Сергиев монастырь с ближним северным Заволжьем.

Первый шаг в этом направлении совершили Афанасий и Феодосий Череповецкие, которых предание обычно связывает с Сергием. В 1360 или 1362 гг. они основали Череповецкий Воскресенский монастырь (ныне — город Череповец). Немного позднее пустынники начинают заселять знаменитый Комельский лес, раскинувшийся к югу от Вологды. Первым известным пустынножителем здесь был по-видимому ученик Сергия Сильвестр Обнорский. Вскоре в этой же местности появился еще один сподвижник Сергия — Сергий Нуромский. Он символизирует важную тенденцию  — переселение в русские пустыни православных греков (Сергий Нуромский пришел в Троице-Сергиев монастырь с Афона). В 1389 г. свой монастырь основал в Комельском лесу еще один известный русский святой — Павел Обнорский. Его житие обносится к числу наиболее подробных. Из него мы узнаем, что Павел родился в Москве (что важно — он один из первых русских святых — уроженцев Москвы), много странствовал и, наконец, поселился в Комельском лесу.

Ученики Сергия создают пустыни и немного восточнее, ближе к такому древнему городу, как Галич[4]. Наиболее известен своей активностью Авраамий Чухломской, который считается учеником Сергия (но житие замечает, что он был много старше Сергия, когда пришел в его обитель). В середине 14 в. Авраамий стал первым православным подвижником в Галиче. Вскоре Авраамий переместился еще дальше на север и основал монастырь в Чухломе, на родине своего предшественника Авраамия Ростовского.

2. Линия Дионисия Глушицкого и влияние Спасо-Каменного монастыря.

Вслед за развитием подвижнической деятельности учеников Сергия Радонежского на Русском Севере начинается аналогичный процесс, связанный с местными уроженцами и монастырями.

Наибольший интерес представляет фигура Дионисия Глушицкого. Он родился в Вологде и принял постриг в Спасо-Каменном монастыре. В начале 15 в. Дионисий переносит свою активность с Кубенского озера в Комельский лес. Влияние монастырей Дионисия Глушицкого распространялось в основном на их ближнее окружение. Например, среди монахов Глушицкого монастыря был Григорий Пельшемский (из родного Галича, где он принял постриг, Григорий перешел в Ростов, а уже оттуда к Дионисию). В 1426 г. Григорий основал в Комельском лесу Лопотов Богородицкий монастырь.

Спасо-Каменный монастырь с конца 14 в. начинает играть роль важнейшего центра распространения православного подвижничества. Среди его пострижеников был Александр Куштский, как и Дионисий Глушицкий — уроженец Вологды. В отличие от Дионисия, Александр основан свой монастырь в непосредственной близости от Спасо-Каменного монастыря — на берегу Кубенского озера. От Александро-Куштского монастыря линия распространения православного подвижничества ведет в лесные края к востоку от Вологды. Сподвижником Александра Куштского был еще один постриженик Спасо-Каменного монастыря — Евфимий Сянжемский. Впоследствии он вместе с Харитоном Сянжемским основал свой монастырь (в глухом районе к северо-востоку от Вологды, где впоследствии деятельность русских святых не отмечена). Активность русских святых в районе Кубенского озера прослеживается, правда, с перерывом, до начала 17 в.

3. Линия Кирилла Белозерского и православное подвижничество в районе Белого озера.

Район Белоозера переходит к Москве в 1370-х гг. (в 1389 г. возник Белозерский уезд в составе Московского княжества). Вскоре после этого данная территория начинает привлекать православных подвижников с территории Волго-Окского междуречья. Главным новым центром распространения православного подвижничества стал знаменитый Кирилло-Белозерский монастырь, основанный Кириллом Белозерским в 1397 г.

Кирилл Белозерский родился в Москве в 1337 г. (в тот же год, когда Сергий Радонежский поселился в пустыни между Москвой и Ростовом). С бурно развивающейся Москвой связано начало его подвижнической деятельности: Кирилл принял постриг в Симоновом монастыре и был его архимандритом. Его сподвижником в Симоновом монастыре был Ферапонт Белозерский, уроженец Волоколамска. Вместе они отправились из Москвы на Север, основав два соседних монастыря, известные ныне как Кирилло-Белозерский и Ферапонтов Белозерский. Однако Ферапонт отказался от должности игумена и через 10 лет ушел в Можайск, где стал основателем нового монастыря. Кирилл же остался на Севере, и его монастырь стал новым крупным центром распространения православного подвижничества.

Среди наиболее известных пострижеников Кирилло-Белозерского монастыря на первом этапе его истории — Мартиниан Белозерский, одногодок Кирилла Белозерского, но местный уроженец (родился на Кубенском озере). После смерти Кирилла Мартиниан основал Спасский монастырь на большом озере Воже, расположенном к северу от Кириллова. Правда, основная часть биографии Мартиниана связана с Ферапонтовым монастырем, где он на протяжении многих лет был игуменом и строителем.

Дорога православных подвижников уходит из Кириллова монастыря далеко на север: здесь принял постриг Савватий Соловецкий, один из основателей Соловецкого монастыря (см. ниже). Уже после смерти Кирилла в середине 15 в. пострижеником Кирилло-Белозерского монастыря стал Александр Ошевенский, родившийся на озере Воже. Александр основал свой монастырь к северу от Каргополя. В 15 в. Кирилло-Белозерский монастырь начинает влиять и на православное подвижничество в расположенном южнее Комельском лесу (вообще между двумя этими районами устанавливается тесная взаимосвязь). Именно здесь приняли постриг Корнилий Комельский — основатель своей линии в Комельском лесу и Иннокентий Комельский.

А неподалеку от Кирилло-Белозерского монастыря в конце 15 в. — начале 16 вв. возникает новый центр православного подвижничества, связанный с именем знаменитого заволжского старца Нила Сорского. Яркий представитель «северного» направления православного подвижничества, Нил Сорский получил известность как представитель т.н. «нестяжателей», противостоявших не менее яркому представителю «московского кольца» Иосифу Волоцкому.

4. Линия Корнилия Комельского и новые поколения подвижников в Комельском лесу.

С конца 15 в. в Комельском лесу можно говорить о смене поколений. До того времени подвижники Комельского леса были выходцами из Троице-Сергиева монастыря (ученики Сергия Радонежского) или представителями местного Спасо-Каменного монастыря (линия Дионисия Глушицкого). Корнилий Комельский, как и Сергий Радонежский, родился в Ростове, только, разумеется, много позже — в 1453 г. Значительная часть его биографии связана с Москвой, а постриг он принял в новом крупном центре православного подвижничества на Севере — Кирилло-Белозерском монастыре (основанном, как известно, москвичом). После странствий в 1497 г. Корнилий основал свой Введенский монастырь в Комельском лесу.

Корнилий Комельский стал создателем новой крупной школы православного подвижничества. Он и его ученики основали монастыри как в самом Комельском лесу, так и за его пределами. Из числа «ближних» следует выделить Любимский Спасо-Геннадиев монастырь, основанный Корнилием и его учеником Геннадием Любимским на Сурском озере. Геннадий был выходцем из Литвы, и после пребывания в Москве и Новгороде пришел в монастырь к Корнилию. Еще одна, более протяженная линия связывает Корнилиев монастырь примерно с теми местами, где он принял постриг, а именно с районом Белого озера (как мы видим, между Комельским лесом и Белозерьем идет постоянный «взаимообмен»). Еще при жизни Корнилия его ученик Кирилл Новоозерский, уроженец Галича, основал монастырь на острове на Новом озере, расположенном неподалеку от Белого озера. Кстати, и сам Корнилий незадолго до смерти уходил в район Белого озера.

Путь на Север.

Районы Комельского леса, Кубенского и Белого озер представляют собой подлинную «Северную Фиваиду». В конце 14 — начале 16 вв. здесь проявило себя, пожалуй, самое значительное число русских святых за всю историю. Однако многие подвижники уходили еще дальше на Север. Этот процесс стал наиболее ярко проявляться в 15 и особенно 16 вв., в основном — уже после присоединения этой ранее новгородской территории к Москве.

Примеры православных подвижников в Поморье или близких к нему северных окраинах Новгородчины отмечаются еще в 14 в., одновременно с «освоением» более приближенной к Новгороду Ладожско-Онежской зоны. В первой половине 15 в. в этих краях появляются новые, но опять-таки единичные примеры православных подвижников. Следует заметить, что новгородского по происхождению пустынничества в Поморье практически не было: оно было почти целиком сосредоточено в расположенной ближе к Новгороду Ладожско-Онежской зоне.

Ключевой центр православного подвижничества в Поморье начинает свою историю еще в новгородский период  — в 1429 г. Это — Соловецкий Преображенский монастырь, возникший на острове в Белом море. Основателями монастыря являются три русских святых — Савватий, Герман и Зосима. Савватий Соловецкий — постриженик Кирилло-Белозерского монастыря, но в дальнейшем он подвизался на новгородской территории — на Валааме. Герман Соловецкий родился в Тотьме. Встретившись на северной реке Выг (нынешняя Карелия), они посетили Соловки и поставили там в 1429 г. первую келью. После этого Савватий вернулся на реку Выг, а Герман нашел себе нового компаньона — Зосиму, вместе с которым они в 1436 г. основали на островах обитель. Зосима имеет сугубо новгородское происхождение: он родился на Онежском озере (село Толвуй), принял постриг в Новгороде, а затем жил в устье реки Сумы, на берегу Белого моря, откуда и отправился на Соловки. Зосима был игуменом монастыря с 1452 г. и умер в 1478 г. — в год присоединения Новгорода к Москве. Через год непосредственно в Новгороде скончался Герман.

Таким образом, начало истории православного подвижничества на Соловках все-таки больше связано с новгородской линией[5], к которой, однако, явственно примешивается московская. Православная пассионарность развивается на островах Белого моря необычайно бурно, Соловецкие острова становятся чрезвычайно привлекательным новым местом для подвижников и играют эту роль не одну сотню лет, дольше всех других северных районов. В 16 в. развитие православной пассионарности на Соловках продолжается. Расцвет монастыря связывают с именем будущего трагически погибшего митрополита Филиппа, яркого представителя «московской линии» на Соловках (он родился в Москве). Выходцы из Соловецкого монастыря принимают активное участие в распространении православного подвижничества на Севере. Одна из типичных линий связывает Соловки с самым северным регионом — Кольским полуостровом.

В 17 в. Соловецкий монастырь является, пожалуй, самым крупным на Руси центром православного подвижничества. Роль Троице-Сергиевого монастыря в этом процессе как раз к тому времени резко снижается, и далекая северная обитель выходит на первые позиции. В рамках Соловецкого архипелага тогда развивается пустынножительство с появлением отдельных скитов. Так, в 1612 г. в скит на Анзерском острове уходит Елеазар Анзерский (уроженец Козельска, вблизи которого уже существовала, но еще не пользовалась такой славой Оптина пустынь). Вообще же в 17 в. число соловецких подвижников достигает максимального числа, а по биографиям и именам некоторых из них можно понять разнообразие мест их происхождения. Причем пик их деятельности приходится именно на первую половину 17 в. Тогда же на Соловках принял постриг будущий патриарх Никон, деятельность которого впоследствии привела к жесткому конфликту соловецких монахов и властей (после никоновской реформы, которую Соловки не поддержали, здесь возник раскол, закончившийся штурмом и захватом монастыря царскими войсками в 1676 г.). Однако и после этих событий подвижничество на Соловках не прекратилось совсем, примером чему служит деятельность москвича Иова Анзерского.

Особенность Соловков заключается в том, что основная деятельность большинства их подвижников все-таки проходила на территории архипелага. Те, кто хотел жить в пустыни, все равно не покидали его пределы, создавая скиты. Ситуаций, когда выходцы с Соловков, основывали новые обители в других краях, немного. Это можно объяснить и географической ситуацией: Соловки были удаленной окраиной, куда приходили, чтобы остаться.

В континентальной части Поморья следует обратить внимание на развитие интересных линий, связанных с местными уроженцами. Как указано выше, коренным северянином был Александр Ошевенский, родившийся на берегах озера Воже и основавший монастырь севернее Каргополя. Примерно в этой местности на рубеже 15-16 вв. появляется Пахомий Кенский. В 1508 г. в Пахомиевой пустыни происходит знаковое событие: здесь принял постриг Антоний Сийский, родившийся в знаковом 1478 г. в настоящем Поморье — в районе Архангельска. После этого можно говорить о начале новой, исконно поморской линии православного подвижничества. Антоний в 1520 г. создает монастырь, расположенный неподалеку от Холмогор. Немного позже еще одним центром православного подвижничества становится совсем уж глухое северное озеро Коже, расположенное в бассейне Онеги. В 17 в. происходит распространение православного подвижничества на более удаленные северо-восточные поморские земли (Пинега, Мезень).

Отдельного внимания заслуживает развитие православного подвижничества на северо-восточных (но не поморских) окраинах прежнего русского хартленда. В 14 в. важным процессом стала христианизация коми, а ключевой фигурой в этом процессе -уроженец Великого Устюга (принявший постриг в Ростове), Стефан Великопермский. В 15 в., если говорить о православной пассионарности, в районе Великого Устюга наблюдается заметное затишье (активность сместилась в районы Северной Фиваиды и на Соловки). Зато в начале 16 в. территория переживает «второе рождение», причем можно говорить о вторичной диффузии православного подвижничества из более активного на тот момент центра — Комельского леса.

В середине 16 в. совершенно новым центром православного подвижничества становится Тотьма, как бы «выпавшая» из процесса, находясь посередине между более активными Вологдой и Великим Устюгом. Хотя определенные проявления пассионарности в этом городе были и раньше (здесь родился Герман Соловецкий), но реально первой фигурой, деятельность которой связана с этой местностью, стал Феодосий Тотемский.

Во второй половине 16 в. возникает еще одна важная линия, которая относится к освоению самой дальней периферии — Вятского и Пермского края. Главной фигурой здесь стал Трифон Вятский, коренной северянин  — уроженец Архангельского края[6]. Около 1563 г. он принял постриг в Пыскорском монастыре на верхней Каме (район Усолья) и после странствий переместился к западу  — в Вятский край. Здесь в 1580 г. он основал свой главный  — Вятский Успенский монастырь (в самом центре территории — городе Хлынове, позднее переименованном в Вятку). Позднее Трифон устроил монастырь и в другом центре Вятской земли — городе Слободской. С этими местами была связана его основная подвижническая деятельность.

Новые ареалы на Юге и Востоке

Расширение территории Российского государства с 16 в. не могло не повлечь за собой распространение православного подвижничества на вновь присоединенные территории. Основными направлениями стали южное и восточное. Так, присоединение Казанского ханства при Иване Грозном привело к появлению большой группы подвижников в лице казанских епископов (из числа которых двое — выходцы из подмосковного Иосифо-Волоколамского монастыря) или мучеников за веру. Примерно то же самое происходит и в Астрахани.

Южное направление.

Развитие «южной линии» ведет к появлению православных подвижников на территориях к югу от Москвы, освоенных в 17 в. и позднее. Важно отметить, что уже в первой половине 17 в. здесь появляются пещерные монастыри. Около 1640 г. монахи Киево-Печерской лавры (сказывается близость к Украине!) основывают Дивногорский монастырь в нынешней Воронежской области. Однако, никто из тамошних монахов не был канонизирован.

В то же время к лику святых были причислены епископы и митрополиты 17-19 вв., деятельность которых связана с активно осваиваемыми южными регионами. Тем самым была воспроизведена логика процесса, известная со времен крещения. Наибольший интересе привлекают фигуры, прославившиеся в Воронеже, Белгороде и Задонске. Среди них — Митрофан Воронежский, первый епископ Воронежский (с 1682 г.). Митрофан — выходец из Волго-Окского междуречья. Примечательной фигурой является и Тихон Воронежский. Его становление как церковного деятеля произошло на Северо-Западе. В 1763-67 гг. Тихон был епископом в Воронеже, но затем ушел в Толшевский и затем Задонский монастырь, с которым принято связывать его основную подвижническую деятельность. Еще одним прославленным церковным деятелем 18 в. оказался Иоасаф Белгородский. Он, в отличие от Митрофана и Тихона, был выходцем с Украины.

Но крупнейшим центром православного подвижничества к югу от Москвы стала уже в 19 в. Оптина Введенская пустынь в районе Козельска. Вообще по меркам 19 в., когда в целом православное подвижничество в России стало угасать, она стала крупнейшим центром такого рода, как бы приняв эстафету от Соловков (в 18 в. вообще трудно выделить какой-либо центр общерусского значения). Православные подвижники были в верховьях Оки и ранее, но не столь известные, каковыми стали оптинские старцы 19 в. Активность Оптиной пустыни как нового центра русского православия, очевидно, стала несколько запоздалым результатом освоения этих земель и развивалась одновременно с формированием в тех же краях классической русской усадебной культуры, дополняя и развивая это направление.

Оптина пустынь генетически связана с Площанской пустынью, расположенной в другом регионе к юго-западу от Москвы — в районе Брянска. Именно с брянскими лесами связано начало деятельности первого оптинского старца — Льва. Большинство оптинских старцев происходит из регионов, расположенных к югу от Москвы, или иных «нетрадиционных» для православного подвижничества мест. Иеросхимонах Макарий — уроженец Дмитровского уезда Орловской губернии, он учился в Карачеве, откуда перешел в Площанскую пустынь, где встретился с Львом. Представитель следующего после Льва и Макария поколения  — старец Амвросий родился в Тамбовской губернии. Ученик Амвросия Иосиф происходит из Харьковской губернии, Варсонофий — из оренбургских казаков. Некоторые старцы родились и выросли неподалеку от Оптиной пустыни: Анатолий происходит из Калужской губернии, а Анатолий Младший — из Белева. Последний оптинский старец Нектарий тоже родился поблизости  — в Ливнах.

Наряду с юго-западным — оптинским направлением большого внимания заслуживает юго-восточное, связанное с арзамасскими и мордовскими лесами. Монастыри возникли там еще в 17 в., но православное подвижничество развивается в этом регионе только во второй половине 18 в. Одной из самых прославленных фигур русского православия стал Серафим Саровский. Его биография характерна для подвижников «позднего» периода. Он родился к югу от Москвы — в Курске в 1760 г. Но затем Серафим перешел в Саровскую Успенскую пустынь (также с его именем связан Серафимо-Дивеевский Троицкий монастырь). Район Сарова и Дивеева стал вторым новым православным центром 19 в., однако, с «количественной» точки зрения уступая району Оптиной пустыни.

Новые столичные волны

Важным процессом 19-20 вв. становится появление новой волны религиозных подвижников в столичных регионах на фоне общего оживления православного подвижничества в сравнении с 18 в. Известность получили старцы нового «московского кольца» Василий Грязнов (Павловский Посад), Зосима Верховский (устроил пустынь в районе нынешнего Наро-Фоминска), Алексий Зосимовский, старица Евфросиния Колюпановская (пребывала в Серпухове и районе Алексина). Новый подвижник появился и в Троице-Сергиевой лавре — Антоний, основавший Параклитову пустынь в районе лавры. Как ни кажется это фантастическим, такое понятие, как пустынь оказывается востребованным в России 19 в., да еще и в районах, близких к Москве. Возобновление подвижничества происходит и в еще более древних центрах Волго-Окского междуречья. Пример — иеромонах Амфилохий, подвизавшийся в старинном Спасо-Яковлевском монастыре в Ростове в 1779-1824 гг. Этого подвижника дважды посещал сам император Александр II.

Перенос российской столицы в Петербург не мог не вызвать усиления подвижнической деятельности на Северо-Западе, хотя, конечно, в ограниченных пределах. Все-таки Петербург не развивался в качестве традиционалистского города. Однако смещение культурно-политической активности в сторону Северо-Запада безусловно повлияло на бурное развитие старчества на Валааме в 19 в. (еще один пример «второго рождения» древней обители). Наконец, в самом Петербурге в конце 19 в. прославился знаменитый Иоанн Кронштадтский.

Восточное направление.

Освоение Урала, Сибири и Дальнего Востока влечет за собой развитие православного подвижничества на этой территории. В первой половине 17 в. прославился Симеон Верхотурский, живший в зауральском селе Меркушино. Роль центра православного подвижничества играл и Тобольск — первый и главный исторический центр освоения Сибири. Еще одним новым центром стал впоследствии Иркутск. Наконец, нельзя не обратить внимания на фигуру наиболее известного сибирского пустынника — Варлаама Чикойского. Варлаам  — уроженец Нижегородской губернии, прежнего восточного форпоста Руси. Но свой скит он поставил за многие тысячи километров от родных мест — на реке Чикой в Забайкалье.

***

Таким образом, исследование позволило реконструировать географический процесс распространения православного подвижничества (русской святости). Оно позволяет говорить о трех крупнейших географических ареалах — северо-западном, волго-окском и северном, из которых последний сложился позже других и под их перекрестным влиянием. Определились наиболее крупные центры распространения изучаемого явления, ключевые фигуры и связанные с ними школы. В целом процесс носит диффузный характер и сильно связан с политико-историческими закономерностями развития русской территории. Его общая логика — развитие явления в основных центрах (таких, как Новгород, Ростов, «московское кольцо» с Троице-Сергиевым монастырем во главе) и их окрестностях (причем позднее появление нового центра обычно приводит и к появлению там нового подвижничества), распространение явления на слабозаселенные, пустынные территории на Севере (от Ладожско-Онежского поозерья к Северной Фиваиде и Соловкам), а на позднем этапе — «освоение» новоприобретенных южных и восточных земель.

Литература:

  1. Булатов В.Н. Русский Север. В 2-х книгах. Архангельск, Издание Поморского университета, 1997-1998.
  2. Избранные жития русских святых. Х-ХV вв. М., Молодая гвардия, 1992.
  3. Ключевский В.О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., Наука, 1989.

  4. Концевич И.М. Оптина пустынь и ее время. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1995.
  5. Митрополит Евгений (Болховитинов). Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина Греко-Российской церкви. М., Русский двор, Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1995.
  6. Монастыри Русской православной церкви. Справочник-путеводитель. М., Издательство Московской Патриархии, 2001.
  7. Московский патерик. М., Столица, 1991.
  8. Низовский А.Ю. Самые знаменитые монастыри и храмы России. М. Вече, 2000.
  9. Полный православный богословский энциклопедический словарь. В 2-х томах. М., 1992.

  10. Православные русские обители. СПб, Воскресение, 1994.
  11. Северная Фиваида. Альманах «Памятники Отечества», Вып. 30, 1993, №№ 3-4.
  12. Сергий Радонежский. М., Патриот, 1991.
  13. Словарь исторический о святых, прославленных в российской церкви, и о некоторых подвижниках благочестия, местно чтимых. М., Книга, 1990.
  14. Соловецкий патерик. М., Синодальная библиотека, 1991.
  15. Толстой М.В. История Русской церкви. Издание Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1991.

  16. Троицкий патерик. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1992.



[1] Есть понятная географическая закономерность в том, что православные подвижники основывали монастыри не в центре города, а на его окраинах. Как результат, управленческие центры и центры подвижнической деятельности в русском православии совпадают мало, и поляризация пространства имеет сложный характер.

[2] Сейчас это — восточная часть Ленинградской области.

[3] Вновь прослеживается интересная закономерность. С политической точки зрения Боровск никогда не был крупным центром. А вот в истории русского православия он сыграл огромную роль.

[4] Вообще православная пассионарность неоднократно проявлялась в Галиче в 14-15 вв. Здесь родились многие русские святые, и Галич пусть сильно отстает от Ростова, но все же его напоминает.

[5] В рамках новгородской линии основание Соловецкого монастыря стало новым шагом после основания Николо-Корельского монастыря.

[6] Следует иметь в виду, что ранее просветительской деятельностью с коренным финно-угорским населением здесь занимались великопермские епископы. Известно, например, что епископ Иона проповедовал не только на тех землях, где и сейчас проживают коми, но и на Каме, Чусовой, Вишере, в Чердыни.

Наш адрес:

  • Россия, 105066, Москва,
    ул. Нижняя Красносельская, д. 40/12, бизнес-центр «Новь», корпус 20
  • e-mail:
  • Телефон: (495) 987-3755,
    (495) 987-3756,

    Факс: (495) 987-3759,
    (495) 987-3758
  • Схема проезда Схема проезда









































Электоральная география.com - политика на карте

Журнал ПОЛИТЭКС - ПОЛИТическая ЭКСпертиза



Наша кнопка:
Институт региональной политики

© 2008 «Институт региональной политики»